Потомки Аигиных

Десять лет назад Господь сподобил познакомиться с удивительным человеком, письмо которого с его ведома с радостью кладу на полку для публичного чтения.

Глубокоуважаемый отец Илия!

Вчера  вместе с младшим сыном, невесткой и тремя малолетними внучатами, я попал в Могильцы. Храм Иоанна Богослова, в том виде, каким он предстает сегодня, давно не был таким, а может быть и никогда. Потому, с какой гордостью рассказывали о нем Ваши помощники, как прекрасны и готовящийся иконостас, и росписи – во всем видно Ваше стремление вернуть храму то, чего он многие годы был лишен. Это и побудило меня написать Вам. К сожалению, так сложилась жизнь, что, к своему стыду, посетил родовое гнездо только после того, как перевалило за семьдесят. Полагаю, что у меня есть право так назвать Могильцы, так как со стороны матери в нашей родне были и Буравцовы, и Аигины, и Кубли. Вскоре после войны (по-видимому, в начале 50-х годов, когда я только начал учиться в институте) мы с мамой, Татьяной Ивановной (р. В 1906г.) приезжали в Могильцы. Ужасное запустение, разрушенный храм, разбросанные разбитые надгробья производили столь гнетущее впечатление, что до своей смерти она не выражала желания возвращаться сюда. Помнила же Могильцы она совсем другими. Вместе с братьями и сестрами ее привозили сюда на лето из Москвы, да и после революции она часто гостила здесь у отца Федора.

Моя бабушка – Ольга Алексеевна Буравцова (в замужестве Ахметьева) (1882-1958) была внучкой отца Петра Александровича Буравцова, который был настоятелем храма Иоанна Богослова с 1844г. По 1894г. Матерью бабушки была одна из дочерей Аигиных (1861-1920), отцом которой мог быть или глава семейства Василий Петрович Аигин, или один из двух его сыновей – Александр или Сергей. К сожалению, за давностью лет ни ее имя, ни отчество память не сохранила. Она вышла замуж за Алексея Петровича Буравцова (1844-1917) – сына отца Петра. В отличие от него Алексей Петрович был светским человеком. Окончив гимназию, он сначала работал в одной из московских фирм канцелярским служащим, затем – присяжным поверенным страхового общества «Россия», а с начала 900-х годов – столоначальником в канцелярии Дмитровского уезда, к которому относились и Могильцы. В семье Алексея Петровича было пятеро детей: Александр (1878-1922), Анна (1879-1942), Ольга (1882-1958), Клавдия (1884-?) и Петр (1887-?1920). Все они были хорошо образованы. Дочери окончили полный курс классической гимназии, а Александр – Высшее инженерное (позже – Бауманское) училище. Был одним из руководителей технической службы Шатурской ГЭС, дававшей с первой четверти 20 века Москве электричество.

Анна, старшая дочь, вышла замуж за Федора Федоровича Кубли (отца Федора) (1866-1936), которому Петр Александрович передал службу. Надгробие – деревянный крест, и сейчас на могиле отца Федора – перед храмом. Нам его любезно показала и рассказала о нем одна из Ваших помощниц. Меня отец Федор крестил в Могильцах двухнедельного, 6 февраля 1935 года, незадолго до своей кончины. Погиб он совершенно нелепо летом 1936 года, попав под поезд в Софрино, собираясь ехать в Москву. Все, о чем здесь пишу, слышал и запоминал со слов его вдовы – Анны Алексеевны Кубли (Буравцовой). До войны она была моей няней, живя в нашей семье после кончины мужа – отца Федора. Во время наших прогулок всегда что-то рассказывала мне.

Тетя Анюта, как ее все звали, во время войны не сразу выехала из Москвы. Она приехала к нам в Чувашию, куда мы были эвакуированы, 20 октября 1942года, абсолютно больная, изможденная и умерла через неделю. Там мы ее и похоронили. Выехать ей из Москвы вероятно способствовали старшие дети – Федор и Александра, которые работали в системе НКПС (сейчас – Министерство Путей Сообщения). С семейством Кубли наша семья долго сохраняла связи, до самой смерти детей отца Федора: старшего – Федора (1897-60-е годы), старшей дочери – Александры (р. 1898) – до 70-х годов, пока она не уехала в Бийск на Алтай к дочери, а также с младшим – Михаилом (р. 1908), так же пока тот был жив (до 70-х). Средний сын Леонид (р. 1906) пропал без вести под Вязьмой, а Николай (р. 1900) жил в Кашине и связи с ним не было.

Собирая материал по истории нашей семьи (со стороны матери и бабушки) пытался разузнать и об Аигиных. Об их дореволюционном прошлом – богатых лесозаводчиках, Вам вероятно хорошо известно, хотя бы по небольшой книжке Я.М.Белицкого «Богословское-на-Могильцах» 1990г, да и из других источников. В «Саитовском некрополе» (по Московской губернии) я прочитал о том, что В.П.Аигин был почетным гражданином, попечителем Синодальной библиотеки (+15 декабря 1897г). Его сыновья: С.В.Аигин (+ 4 февраля 1898г) и А.В.Аигин (+4 сентября 1900г.), как и отец, были похоронены в Могильцах. Перед войной я вместе с бабушкой и тетей Анютой ездил к их двоюродной сестре – тете Симе Аигиной. Помню, она жила в районе Преображенской заставы в двухэтажном деревянном бараке, и нам пришлось подниматься к ней по шаткой наружной деревянной лестнице. Мама мне говорила, что семья Аигиных сильно пострадала во время революции, лишившись средств ко существованию. Над молодыми женщинами и девушками к тому же и надругались.

Более тесные связи у нашей семьи сохраняются и сейчас с потомками брата бабушки – Александра Александровича Буравцова – праправнуками отца Петра Александровича Буравцова. Они живут в Москве, и мы периодически встречаемся. У Саши Буравцова – младшего (праправнука отца Петра) есть фотография начала 20 века дома в Могильцах, в котором жил сначала отец Петр, а затем отец Федор с семьей. Некоторые фотодокументы сохранились и у меня. Мои прабабушка и прадедушка – Аигина и А.П.Буравцов (фото 1880года). Они сняты вместе с детьми – двухгодовалым Сашей и годовалой Анютой – будущей женой отца Федора. Моя бабушка еще не родилась. На более поздней фотографии 1903-4гг. прабабушка (Аигина) на скамейке перед домом вместе с тремя дочерьми – Анной, Ольгой и Клавдией. Фотографировал их младший брат – Петр. Есть хорошая фотография Александра Александровича Буравцова, с молодой женой сразу после их свадьбы (в начале 20в). Много фотографий бабушки – Ольги Алексеевны Буравцовой (Ахметьевой).

Храню как фамильную реликвию икону (Казанская Богоматерь с младенцем), с которой моя бабушка шла под венец (16 мая 1903г). К ней была прикреплена металлическая палетка с надписью «Отцу Петру Александровичу Буравцову к пятидесятилетию его службы (1844-1894) в храме Иоанна Богослова от благодарных прихожан» (она также сохранилась). Бабушка мне говорила, что икона была в дорогом окладе, который в трудные 20-е годы пришлось сдать в Торгсин).

О появлении швейцарцев Кубли в России из материалов переписей и пр. публикаций мне известно следущее. Ведут они свое происхождение от купцов кантона Гларус (ЮЗ Швейцария). Появились в Петербурге в первой половине 19 века, основав там уксусное производство и большую механическую мастерскую. Отец Федор был сыном жившего в Петербурге врача Федора Михайловича Кубли – ординатора Крестовоздвиженской общины милосердия и одновременно консультанта в Максимилиановской лечебнице для прихожан.

Вот, пожалуй, все, что могу сообщить Вам в своем, несколько сумбурном, письме. Если какие-то сведения для Вас окажутся полезными – буду рад. Осталось только поздравить с Вашим праздником – Ильиным днем, а также представиться: Ахметьев Михаил Алексеевич.

30 июля 2005г.